«Уж не пора ль, перекрестясь, ударить в колокол в Царьграде?» (Федор Тютчев)

«По указу великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича всея Великие и Малые и Белые России самодержца прислан был с Москвы в город Углич в лето 1707 года, для побору солдат с города и с уезду, дворянин Михайло Гаврилов сын, прозванием Менщиков». «Список о наборщике солдатцком дворянине Михайле Менщикове, присланном в город Углич по указу Великого государя царя Петра Алексеевича в лета 1707 году». 

Об истории этого полка стало хорошо известно благодаря самоотверженной работе директора музея «Угличские звоны» Алексея Викторовича Кулагина. Был это полк со славными традициями. Боевое крещение получил в стычке со шведами в октябре 1708 года. В Полтавском сражении 1709 года удерживал левый фланг русской армии. Участвовал и в Прутском походе Петра I. В 1712 году - в походе на Гельсингфорс. 27 июня 1714 г. 301 человек из состава полка приняли участие в морском сражении при мысе Гангут. В 1717 году полк в составе корпуса князя Голицина участвовал в десанте на территорию Швеции. С 13 ноября 1727 года на полковом знамени герб города Углича, утверждённый в 1731 году: на золотом щите на красном фоне по зелёной земле изображён царевич Димитрий в золотой одежде и Золотой шапке с крестом, в правой руке нож. Во второй русско — турецкой войне Углицкий полк в колонне М.И.Кутузова участвовал в штурме Измаила. Кутузова назначили комендантом, а полк почти год был в составе гарнизона крепости.

Полк воевал и в Крымскую войну. За героическую оборону Севастополя получил Георгиевские знамена.

Для полка война 1877-1878г.г. началась с осады Плевны. Когда фронт был стабилен Алексей Узатис, в лучших традициях черногорских четников, отправлялся гулять по турецким тылам. В одиночку вырезал аванпосты противника, брал «языков», устраивал диверсии. Именно в траншеях под Плевной он снискал любовь и уважение своих товарищей по оружию и был замечен генералом Скобелевым. Ко времени взятия Плевны Алексей был произведен в поручики, получив орден Св. Владимира с мечами и бантами и золотую саблю с надписью «За храбрость». К тому времени в составе полка был и Константин Узатис. По распоряжению командующего корпусом потерявший более трети состава Угличский полк был отведён версты за три от Плевны к деревне Радишево. Полк переформировали в двух батальонный. Третий батальон расформировали до прибытия пополнения. А братья Узатисы уехали в «отпуск».

До сих пор город Никшич второй по величине в Черногории. Он вернулся в состав страны в 1877 году. В своих мемуарах доктор А.В.Щербак пишет:

Глава «Осада турецкой крепости Никшич» 

«…8 июля 1877г. черногорское войско, возглавляемое князем Николаем, собралось в Никшичскую долину с целью взятия города. При черногорском войске находились русский военный агент флигель-адъютант полковник Боголюбов с унтер-офицером лейб-гвардии Конно-гренадёрского полка Пельгуновым и офицеры-артиллеристы - Гейслер и Цыклинский. Под городом были развёрнуты полевые лазареты доктора А.В. Щербака и доктора Студийского. Вскоре под Никшичем появились русские добровольцы - братья Алексей и Константин Узатисы и В. К-ий (доктор Щербак в своей книге не сообщил его полной фамилии). Братья Узатисы направлялись для лечения в Италию, но, узнав в дороге о войне, отправились в Черногорию. Старший из братьев - Алексей - был у Скобелева, который

наградил его Георгиевским крестом. Черногорцы быстро овладели небольшими укреплениями вокруг Никшича. Но взять сам город штурмом у них не хватало сил. Потянулись долгие дни осады. Боевые действия (артиллерийские и ружейные перестрелки) из-за жары велись ночью. 7 августа черногорцы добились крупного успеха: неожиданным штурмом взяли укрепление Чаджалицу, прикрывавшую подходы к Никшичу. Трое русских добровольцев участвовали в этом деле. 16 августа прибыли 4 русские пушки вместе с персоналом, доставленные морем. Эти орудия, в отличии от имевшихся у черногорцев, могли пробить стены турецкой крепости. 22 августа начался обстрел города и вскоре были разрушена часть турецких укреплений, взорван запас пороха. Наступил решающий перелом в осаде. 26 и 26 августа были захвачены все передовые укрепления Никшича. А 27-го крепость сдалась. Потери черногорцев за время осады составили 150 человек убитыми.». В своих воспоминаниях бывший русский военный агент в будущей Болгарии Эдуард Вильгельмович Экк писал: «.. Узатис.... среди черногорцев пользовался репутацией беззаветного храбреца. Все прибывавшие в Филиппополь черногорцы обязательно шли к нему на поклон и признавали его как бы старшим над собой». Заслуженно, раз у него были такие «отпуска».

7 сентября командиром 16-й пехотной дивизии, куда входил и 63 Угличский, был назначен генерал-майор Скобелев. Его начальником штаба стал капитан А.Н.Куропаткин (да, да, тот самый - Алексей Николаевич Куропаткин, который был главнокомандующим сухопутными и морскими вооруженными силами в 1905 году во время Русско-Японской войны). Четвертого октября в полк с пополнением прибыл и новый командир полковник Н.Ф.Панютин. К этому времени Алексей Узатис был при штабе «Белого генерала». Так называли Михаила Дмитриевича Скобелева. Генерал был внуком отважного человека, адъютанта Кутузова при Бородино, полковника Скобелева. Отечественная историография часто называет Ивана Никитича комендантом Петропавловской крепости. Однако эту тыловую должность он и занимал-то по инвалидности. В 1831 году, когда он командовал 3-й бригадой гренадерской дивизии и резервными дивизиями 1-го, 2-го и 3-го корпусов во время Польской войны, в сражении при Минске неприятельское ядро раздробило ему левую руку. Её пришлось ампутировать. В то время когда врачи производили ему операцию, Скобелев, сидя на барабане, диктовал свой прощальный приказ. А вот уж когда он вернулся на службу, то был и членом Генерал-аудиториата, и инспектором резервной пехоты у нас, в Нижнем Новгороде. Был и комендантом Петропавловской крепости, и директором Чесменской богадельни и членом Комитета о раненых. Стал генералом от инфантерии, пожалован знаком беспорочной службы и майоратом в Царстве Польском. Шеф Рязанского Полка.

«Белый генерал» еще до недавних пор почитался братушками-болгарами как главный герой освобождения этой страны от 500-летнего турецкого ига (правда, ныне братушки к истории дружбы двух наших народов как-то поостыли). М.Д.Скобелев был удачлив, дерзок, умен. Солдаты относились к нему с уважением. Офицеры-штабисты – недолюбливали, завидуя его успехам, шептались за его спиной, что он позер, который нарочито щеголяет своей отвагой, презрением к опасности и смерти. Отлично знавший генерала Василий Иванович Немирович-Данченко, брат основателя Художественного театра, отмечал, что «презрение к смерти – лучший жест из всех жестов, когда-либо придуманных людьми». … …«Он знал, что ведет на смерть, и без колебаний не посылал, а вел за собой. Первая пуля – ему, первая встреча с неприятелем была его. Дело требует жертв, и, раз решив необходимость этого дела, он не отступил бы ни от каких жертв». Скобелев не был «солдафоном». Это был умный, интересный, неординарный человек – ироничный, веселый, отличный спорщик и разудалый гуляка. Но главному делу своей жизни – службе Отчизне он отдавал себя без остатка. Полководец стал еще при жизни настоящей легендой.