«Примите нас под свой покров, Питомцы волжских берегов!

                                          Примите нас, мы все родные!

                                          Мы дети матушки – Москвы!

                                          Веселья, счастья дни златые,

                                          Как быстрый вихрь промчались вы! ...

                                                                        ...

                                          Погибнет он! Москва восстанет!

                                          Она и в бедствиях славна;

                                          Погибнет он. Москва восстанет!

                                          Россия будет спасена!

                                          Примите нас под свой покров,

                                          Питомцы волжских берегов!»

- писал в 1812 году Василий Львович Пушкин, дядя великого поэта в стихотворении «К жителям Нижнего Новгорода».

Для победы над Наполеоном требовалось не только срочно собрать ополчение и немалые денежные средства. После смерти Руновского Нижегородским губернатором стал родственник А.С.Крюкова, Степан Антонович Быховец Он принял этот пост в нелегкие для России времена и первым делом стал разбираться с неотложными делами: мобилизацией рекрутов, размещением пленных, организацией лазаретов и тому подобным. Тем более что ранее провинциальный и тихий город оказался в это время одним из главных культурных центров России. Почему? Да ведь в Нижний переехали, спасаясь от наполеоновской армии, многие московские учреждения, да и сами москвичи предпочитали прятаться от Наполеона именно в Нижнем.

"Нижегородский кремль увидел в своих стенах казначейство с его золотым запасом, московский сенат, государственные архивы, почтамт. Старинные, видевшие еще Ивана Грозного, нижегородские башни приняли в свои недра столичные ценности и документы, а нижегородская казенная палата и другие присутствия разместили у себя московских чиновников". Московский университет тоже переехал в Нижний Новгород. Сюда прибыли ректор университета Гейм, одиннадцать профессоров, студенты и гимназисты до университетской академической гимназии. На восьмидесяти подводах привезли научные коллекции и приборы. В Нижний переехали многие семьи аристократов: Римские-Корсаковы и Архаровы, Оболенские и Одоевские, Муравьевы и Дивовы, Карамзины и Вяземские, Анненковы и Кокошкины, Шаховские и Пушкины привезли с собой капиталы, привычку к шумной рассеянной светской жизни, последние моды и крупную карточную игру. Местная власть не ударила в грязь лицом перед светскими львами. В домах губернатора и вице-губернатора шли непрерывные праздники и балы. Сначала в этих «развлечениях» участвовали только русские, но вскоре присоединились и иноземная знать – после разгрома 1812 года в Нижний начали прибывать ( и в немалом числе) пленные из Наполеоновской армии. Это были вовсе не те сломленные и изнуренные люди, которых нам рисовала отечественная историография. И знали они не только два русских слова "хлеба! соли!", как нам вдалбливали в школе. Да, солдаты и офицеры Наполеоновской Великой Армии после битвы под Малоярославцем сдавались в плен сотнями, но они попадали они далеко не в концлагерь. Итальянцы, испанцы, немцы, поляки, французы — всему этому «воинству» находилось в плену дело. А уж если в плен сдался дворянин – «шевалье», то его вообще обязательным порядком определяли на жительство в русскую дворянскую семью. Поэтому далеко не все наполеоновские вояки так уж мечтали вернуться в свои страны, где была разруха или шла война. В Нижнем на каждого пленного городская казна ассигновала пятачок в день, да еще и подрабатывай, как можешь...

Было среди сосланных в Нижний Новгород пленных немало ветеранов Великой Армии, завоевавшей всю Европу. Той армии, костяк которой составляли бойцы французской революционной армии образца 1793 года. И которая воевала под лозунгом «Мир хижинам – война дворцам!». Далеко не все они стали роялистами. Просто профессиональные и много повидавшие на своем веку вояки. Довольно культурные и грамотные. И весьма привлекательные для молодежи и нижегородских дам, между прочим. Иные даже стали учителями и наставниками молодежи, когда в 1813 году домой вернулся воспитанник Московского университетского Благородного пансиона Николай Крюков. В Нижнем он поступил в пансион Стадлера, а потом жил в доме родителей и брал уроки у учителей Нижегородской гимназии. Тогда-то он начал набираться своих «якобинских» идей, в том числе и от пленных французов. И впервые от одного из этих республиканцев узнал семейный секрет Крюковых - историю о «верном Национальному собранию гражданине Манжене», - то ли однофамильце, то ли родственнике его по матери. Романтический юноша проникся республиканскими идеями и презрением к монархам. Не зря его показания в следственной комиссии по делу декабристов свидетельствуют о его идейной убежденности: «Вступить в общество побудило меня желание блага моему отечеству». Кстати, в среде декабристов Николай Крюков слыл философом и политиком, за что пользовался безграничным доверием П.И. Пестеля.